Творческая биография

Маша Высоковских – востоковед-индонезист, писатель. Родилась в Самаре в 2003 году, живет в Санкт-Петербурге. Учится по программе «История Индонезии и Малайзии» СПбГУ. Публиковалась в онлайн-зинах, участвовала в проекте «Люди читают рассказы». Окончила курсы «Фотографика», «Писать о себе с Оксаной Васякиной». Занимается вышивкой, текстилем и соларографией.

Автокомментарий

Когда я делаю фотографию на полароид, то смотрю в окуляр и пытаюсь подобрать лучший ракурс и свет. В моей камере моментальной печати надо делать зазор: то, что видишь через дырку, не соответствует изображению, которое получаешь в итоге. Они расходятся на несколько сантиметров. Особенно по краям и снизу. Квадратная форма определяет композицию. Когда полароид начинает проявляться, я боюсь, что он так и останется засвеченным, как будто покрытым белой пленкой. Я боюсь, что ничего не смогу в нем разглядеть.
Героиня текста так смотрит на Тольятти. Город для нее окутан мутным знойным воздухом, ярким солнечным светом, пылью и смогом от завода. Она пытается определить для себя рамки города, зафиксировать его, нарисовать схему, сделать фотографию. Она цепляется за понятные ей детали и подсвечивает их. Теперь она замечает только отдельные элементы. Для героини Тольятти – город несбыточный, вневременной, неузнаваемый, недосягаемый и далекий, как космос и солнце в работе Алены Савельевой «Мы научились не дышать».
Героине не важна реальная действительность, к фактам она относится небрежно, информацию о городе собирает урывками. У нее есть свой способ фиксации Тольятти. Она сделала снимок города и теперь с усилием вглядывается в засвеченную фотографию, пытаясь выцепить для себя хоть что-то.

Текст

Отец и дед В. стоят на балконе. Дед В. упер ладонь в бок тыльной стороной, из-за чего кажется, делает это не по-настоящему, не для удобства. Что он стоит подбоченившись только для фотографии. Кадр обрезан, но видно, что отец засунул левую руку в передний карман джинсов. Тоже подбоченился, выпрямился. Он немного наклонил голову и приподнял подбородок, будто в знак приветствия. Или, может быть, просто считает, что так выглядит лучше. От вспышки камеры блестит ремень.
За плечом деда В. на полароиде видны три тополя, торчащие перед кинотеатром «Пирамида». Такие тополя называются пирамидальными. У них обтекаемая форма, как у дыни «торпеда». Их можно запустить в толщу воды или в воздух, где они разовьют огромные скорости. Тополя на кадре выглядят как зеленый конденсационный след на светло-маргариновом небе. Не знаю, было ли это искажение цвета с самого начала или появилось со временем.
Ведущая регионального канала говорит, что большинство тополей в городе – гибриды, которые были выведены специальной группой озеленителей. Эти тополя лучше других поглощают радиацию и пыль. У них более плотные листья, и поэтому крона собраннее. Они лучше других защищают от солнца.
Первоначально кинотеатр «Пирамида» хотели назвать «Юпитером» – в дополнение к кинотеатрам «Сатурн», «Уран» и «Космос», чтобы сразу определить характер нового города. В проекте цепь кинотеатров упирается в дом быта «Орбита».
Но «Уран» не построили, «Космос» оказался в другом районе, а кинозалы около дома деда В. открылись под вывеской «Ставрополь», в честь старого названия города Ставрополь-на-Волге. Вскоре «Ставрополь» стал «Пирамидой». «Юпитер» так и не появился.
В 90-е на месте кинотеатра «Пирамида» возник ночной клуб: внутри поставили сфинксов, бильярд и казино. Бар и кинозал украсили золотистыми фигурками богов. Перед зданием установили пальмы, не помню, были ли они живыми, и кирпичную ступенчатую пирамиду.
Когда мы с дедом В. гуляли в этом квартале, то всегда останавливались у пирамиды, чтобы я на нее залезла. Она крошилась под сандалиями, а куски кем-то ночью разбитых кирпичей скатывались в пыль и сухую желтую траву. В этом месте она выглядела особенно сухой. Во время наших прогулок с дедом В. «Пирамида» уже была заброшкой. Ей до сих пор пытаются найти новое применение. Периодически я вижу новости, что там откроют театр или центр боевых искусств.
Я рассматриваю полароид с дедом В. и пытаюсь определить, это уже «Пирамида» или еще «Ставрополь»?
Забиваю в поиск на странице краеведческого сообщества слова «Пирамида» и «Ставрополь», чтобы понять, в какой момент здание поменяло название. В комментариях мужчина прикладывает свою цветную фотографию «Пирамиды», когда около нее еще стояли пальмы. Он пишет: «Красиво было, тогда перед „Пирамидой“ росли белые кустовые розы».
Оказывается, пальмы были сделаны из твердого пластика. У них светло-зеленые, выгоревшие от яркого солнца стволы и желтые листья. Может быть, цвета перепутали.
Под фотографией кто-то пишет, что помимо озеленения и тополей, первый начальник СУ «Озеленение» увлекался космонавтикой. Но «к счастью для города и всех нас, его мечта стать космонавтом не сбылась, а все его усилия были направлены на то, чтобы превратить чистое поле в цветущий город».
Может быть, тополя у «Пирамиды» – это тополя у «Юпитера».
«Сатурн», который вместе с «Ураном» и «Юпитером» должен был образовать цепь космических кинотеатров вдоль улицы Свердлова, стоит особняком. На фасадах здания – мозаичные панно, издалека похожие на мелкую пыль, хотя и сложенные из крупных кусков природных камней. Камни разбиты так, что под определенным освещением начинают мерцать. Но первоначально кажется, что здание покрыто серым налетом.
Контуры гнутся в разные стороны и образуют радиоволны, потоки теплого степного воздуха и Сатурн. Коричневые линии на панно раскручиваются как кольца и закручиваются как воздушные течения в атмосфере планеты. Жители называют это панно «Занавесом» из-за того, что треугольники из красного гранита напоминают сценические шторы. Почему не «Сатурн»?
На черно-белой фотографии отец и дед В. гуляют около «Сатурна». Почти все на кадре белое, даже у отца волосы белобрысые с блеском. Тополя в этом районе посадили недавно, и тонкие саженцы пока никак не укрывают жителей от солнца и белого неба. Я пытаюсь понять, каким небо было в момент, когда сделали фотографию. Вряд ли ярко-синим. Но даже если оно и было ярко-синим, то людям на улице виделось серым. Они смотрели на него через пластину.
Дорожка, по которой идут отец с дедом В., уложена крупными квадратными плитами. Она тоже белая и, кажется, так же, как и волосы отца, отражает солнечные лучи.
Дед В. одной рукой приобнимает отца, а второй держит велосипед. Его огромная ладонь лежит на центральной части руля. За боковую ухватился отец, и я думаю, что он кричит: это мой велосипед! Он не помогает его держать, а, наоборот, сваливает и тянет вниз. Его вторая рука прижата к телу, плоская белая ладонь лежит на черных шортах. Они и волосы деда В. – самые темные части фотографии.
Кинотеатр «Сатурн» уже много лет не действует. Сейчас около него детей учат кататься на велосипедах и роликах.
Я читала новости: «„Сатурн“ надо вернуть на городскую орбиту» или «„Сатурн“ попытались вернуть на культурную орбиту».
Мы с отцом пришли сфотографировать «Сатурн». Он – на телефон, я – на фотоаппарат моментальной печати. На улице было очень ярко, отчего кадр получился засвеченным. Мне кажется, я смотрю на кинотеатр через плотное стекло. Иногда, если солнце светит прямо в комнату, за пыльным немытым окном не видно улицы. Лучи  рассредотачиваются через пылинки, как если бы к стеклу приложили листок тонкой белой бумаги с неровностями. Где-то слой плотнее, где-то тоньше. На слой воздуха перед «Сатурном», как на оконное стекло, падают лучи, и кажется, что они заполняют несколько миллиметров тонкой прозрачной пластины светом.
Все эти искажения и засветы – от солнца.
Я думаю, что было бы с «Орбитой», «Космосом», «Сатурном, «Юпитером» и «Ураном», если бы им дали другие названия: «Смена времен года», «Солнечный зайчик», «Солнечный удар», «Ожог», «Загар», «Д3»?
Торговый центр «Заря», который стоит напротив «Пирамиды», все еще работает.