Творческая биография

Вера Кантор – автор, куратор, исследователь авангарда. Родилась в Екатеринбурге в 2004 году, живет в Москве. Учится в Литературном институте имени А.М. Горького на художественного переводчика с иврита. Писала для проекта «Территория авангарда», журналов «DOM. Интерьер», «Школьная летопись». Будучи куратором в «Территории авангарда», создавала выставочные проекты для центра «Зотов», Музея архитектуры и дизайна, фестиваля светового искусства «Не Темно». Принимала участие в арт-лабораториях V Уральской индустриальной биеннале современного искусства и арт-галереи Ельцин-центра. С 2024 года – участница сообщества экспериментальной прозы Mappa Mundi.

Автокомментарий

Две стороны мира, которые передали Аня и Виталик Черепановы с помощью CCTV-камер, подтолкнули меня продолжить линию двойственности происходящего. Мой герой предощущает надвигающуюся катастрофу, однако все создаваемые им счастливые топосы – лишь вариации возможного будущего. Так, в тексте отсутствует пространство настоящего – мы не знаем, где в данный момент находится герой, а выстраивается ряд гипотетических пространств, оттеняющих катастрофу на дальний план. Сон складывается по схожей модели катастрофы-повседневности, однако, как ни парадоксально, онейрическое пространство оказывается самым реальным.

Текст

Думал всe,
если это случится, то как мне тебя забрать. Я бы хотел, конечно, отнести тебя в погреб уральской деревни твоей на улице Вишневая; он маленький, тесный, ты падала туда, когда тебе было два. Любишь рассказывать эту историю и трясти меня – благодари изобретателя болоньевых штанов, что выжила. 
Мы бы забились в этот погреб: банки с помидорами, сырая картошка, набрали бы воды в ведра, в конце концов, и сели бы по углам смотреть друг на друга, таращиться. Но стыдно мне как-то: ты маленькая, нежная, запачкаешься еще и устанешь от меня в пространстве метр на два. Тогда, думаю, наберем походные рюкзаки добра и уйдем в тайгу, вверх по Уральскому хребту, через Качканар. Молча оценим пустырь, где недавно буддистский монастырь стоял, а сейчас одна брешь да фигура Будды. Постоим, подумаем и спустимся к Косье. Ну не на землю же нам спать ложиться, из буддистов приютит кто-нибудь на ночку-две. Укроемся теплым в домике с флажками-мантрами, и ты прошепчешь мне на ухо: «А я твоя ца-ца?» Услышала буддистское слово, глупенькая, и смеялась долго, пока Далай на тебя поглядывал. Встанем утром и продолжим путь. Только вот ступни твои болят вечно, но мы ведь и отдыхать будем.

Думал все, как бы тебя забрать, но ты живешь с другим кем-то и обещаешь мне, что не любишь его. А ведь он, наверное, тоже тебя с собой забрать захочет. У него деньги есть, увезет в какую-нибудь Италию, и будешь там счастлива. Тогда ты мне вот что обещай: сними с гребешка несколько непослушных волос твоих, сложи в полиэтилен и отправь по почте. Я возьму их с собой, когда это случится, и когда буду убегать, и разбросаю в песках Карабаша. Они похожи на колосья, волосы твои. Вот разбросаю их, и не будет больше меня у тебя.

Но нет, лучше беги со мной, зачем тебе кто-то другой нужен. Помнишь, твой папа записывал сны? Он каждую ночь проводил со своей семьей, и ты жаловалась, что ни в одном сне нет тебя. Ты все таскала этот блокнотик с собой и надеялась, что однажды к тебе придет вдохновение, ты достанешь его из кармана и начнешь сон за сном вплетать в большой роман. Ты забыла блокнот в моей квартире на Вторчермете. Мы тогда легли на этот неудобный старый диван, ты взяла блокнот, опустила голову мне на плечо и стала зачитывать вслух сны. Спотыкалась на папиных закорючках, а я слушал тебя и целовал прыгающие плечи. Так вот, я нашел блокнот под подушкой и прочитал весь, не злись только. Был там один сон.

19.02.2021 г.
Я и баба на пляже у моря. Солнечный день, вода, люди на пляже. В небе самолеты часто пролетают над нами. Видимо, где-то рядом аэродром. Вдруг военный самолет переворачивается несколько раз в воздухе и, выпустив парашют, падает в море. Катастрофа? Учение?
Собираемся уходить. Хочу надеть майку и вижу, что она вся порвана в разных местах и носить ее невозможно. Ругаю бабу, она что-то с ней делала. Молчит, слушает, не спорит. Идем в отель. Я без майки. Заходим в магазинчики, я хочу купить магнитики. Но их нет. Смотрим в киоске. Тоже нет. Входим в отель. Баба достает черные бусики. Это бижутерия. Бусики порвались или застежка сломалась. Баба хочет возвратить их в бутик в холле отеля. Но бутик закрыт. Говорю ей, чтобы не забыла зайти позже, так как мы скоро уезжаем. Поднимаемся в номер по лестнице.

И я все думаю, какой сон хороший. Все падает и рвется.

Ну а почему бы и мне тебя не забрать в Италию? Там в Сардинии по доллару дома раздают. Отреставрируем, наколотим кресел под винтаж, будешь бегать босиком по скрипучему паркету, менять пластинки. А однажды я тапками прошлепаю ловить волну с новостями и остановлю твою музыку. Ты, конечно, пробурчишь: «Дурак совсем, ну как можно было Дорсов выключить и вот это вот включить. Ты меня сюда забирал, чтобы опять это все слушать?»
Только в Сардинии бизнес обязательно устроить надо, чтобы остров развивать, ну так и придумаем что-нибудь. Ты же хотела милкшейковую открыть и «Хвост петуха» назвать. Но там итальянский, тогда «Кода ди галло» какой-нибудь. Представляешь, Сардиния – остров лучших молочных коктейлей. А внизу поместим книжный с переводной русско-итальянской. Ты будешь торговать, такая летняя, в шляпе и белом платье, а я жужжать миксером.

Вообще-то и в Израиль можно. Разве что жарко там. Но будем окунаться в Средиземное, ты – уплывать к буйкам, кричать мне что-то с морской глубины, возвращаться и ворчать, что не умею плавать. Зато я покажу, как хорошо держусь звездочкой на воде Мертвого, а ты снова расскажешь историю, как чуть не захлебнулась в нем, когда тебе было четыре, и станешь причитать – благодари маму за то, что меня откачала.